— Миссис Стерлинг, мы даже не знаем, сколько британских подданных было на тот момент в городе. Вот, посмотрите! — воскликнул консульский работник, одной рукой доставая из папки очередную бумагу, а другой прихлопывая усевшегося на шею москита. — Последнее коммюнике, полученное лордом Уолстоном.

— Пять тысяч погибших в одном лишь Стэнливиле, — прочитала вслух Дженнифер, — …полагаем, что на захваченной повстанцами территории находится двадцать семь граждан Великобритании… Пока неизвестно, где именно находятся британские подданные, но даже если их местонахождение определится, вряд ли туда можно будет добраться…

— В город введены бельгийские и американские войска, они пытаются отвоевать Стэнливиль, — сообщил Фробишер. — Мы разместили там военный самолет. Он дожидается тех, кто захочет спасти свою жизнь.

— А как узнать, сможет ли он попасть на него?

— Никак, — почесав голову, ответил Фробишер. — Некоторые люди не хотят спасаться бегством, предпочитают остаться в Конго. Наверное, у них на то свои причины.

Дженнифер вдруг вспомнила слова толстяка-редактора: «Кто знает? Может, он просто хотел уехать отсюда подальше».

— Если ваш друг захочет выбраться оттуда, то выберется, — заверил ее Фробишер, вытирая лицо платком. — Если захочет остаться — вполне возможно, что будет объявлен пропавшим без вести. В Конго часто пропадают люди.

Дженнифер собиралась спросить у него еще что-то, но тут по аэропорту пронесся встревоженный шепот, и из ворот прибытия появилась белая семья. Первыми шли двое маленьких детей с перевязанными руками и головами. Казалось, они внезапно состарились. Светловолосая женщина с безумным взглядом прижимала к груди малыша. Грязные волосы свисали сосульками, лицо выражало крайнюю степень напряжения. Завидев детей, какая-то пожилая женщина вырвалась из объятий мужа и, рыдая, бросилась через заграждение к дочери, но ни она, ни дети даже не пошевелились. Затем молодая мать упала на колени и завыла, уткнувшись лицом в плечо наклонившейся к ней пожилой дамы. Дженнифер застыла, пораженная полным отсутствием эмоций на лицах детей.

— Это семья Рамсей. Простите, мне надо позаботиться о них, — извинился Фробишер, засовывая бумаги в папку.

— Что с ними произошло? — спросила Дженнифер, глядя, как дедушка сажает внучку на плечи. — Они попали к повстанцам?

— Миссис Стерлинг, прошу вас, уезжайте! — отрезал сотрудник консульства. — Сегодня вечером в Лондон летит самолет компании «Ист Африкан эруэйз», и если у вас нет друзей с хорошими связями в этом городе, настоятельно рекомендую вам не упустить этот шанс.

Через два дня Дженнифер добралась домой, и с этого момента началась ее новая жизнь. Ивонна сдержала слово и больше никогда не звонила ей. Однажды Дженнифер столкнулась на улице с Вайолет, но та выразила столь явное недовольство встречей, что пытаться переубедить ее было бесполезно. Однако предательство подруг, на удивление, несильно задело Дженнифер: они остались в прошлой жизни, которая казалась ей далекой и нереальной.

Миссис Кордоза приходила к ним на новую квартиру почти каждый день, всегда находя предлог провести время с Эсме или помочь по хозяйству, и Дженнифер обнаружила, что компания бывшей экономки ей куда приятнее, чем общество старых подруг. Однажды дождливым вечером, когда Эсме уже уснула, она рассказала миссис Кордозе об Энтони, и та в ответ поделилась с ней воспоминаниями о муже, а потом, краснея, рассказала о симпатичном мужчине из ресторана неподалеку, который недавно прислал ей цветы.

— Я не хотела обнадеживать его, — мягко сказала она, гладя белье, — но все-таки…

С Лоренсом они общались через миссис Кордозу, передавая друг другу записки.

Они писали отстраненно и формально, взвешивая каждое слово. Иногда Дженнифер перечитывала записки и удивлялась, как смогла столько лет прожить с этим человеком.

Раз в неделю она ходила в почтовое отделение на Лэнгли-стрит узнать, не пришло ли что-нибудь на ее абонентский ящик, и каждый раз возвращалась домой, стараясь не впадать в уныние от очередного «нет».

Они переехали на съемную квартиру, а когда Эсме пошла в школу, Дженнифер устроилась волонтером в Бюро консультаций населения — единственную организацию, которую не смутило отсутствие у нее опыта работы. Супервайзер сказал ей: «Вы всему научитесь по ходу дела и, поверьте мне, довольно быстро». Не прошло и года, как ей предложили оплачиваемую должность в том же офисе. Дженнифер консультировала людей по практическим вопросам: семейный бюджет, тяжбы с арендодателями, среди которых оказалось множество не самых приятных личностей, как пережить развод и так далее.

Сначала Дженнифер изнурял непрекращающийся шквал проблем, сами масштабы человеческого несчастья, с которым ей приходилось сталкиваться каждый день, но со временем она приобрела уверенность в себе, поняв, что нелегко приходится не ей одной. Оглядываясь на свою жизнь, она понимала, что рада тому, как все вышло, и ощущала некоторую гордость, когда кто-то из клиентов возвращался, чтобы поблагодарить ее за помощь.

Через два года они с Эсме снова переехали — в двухкомнатную квартиру в Сент-Джонс-Вуд, купленную на деньги Лоренса и наследство, полученное Дженнифер после смерти тети. Недели превращались в месяцы, месяцы — в годы, и со временем она смирилась с тем, что Энтони О’Хара не вернется. Он не ответил ни на одно из ее писем. Лишь раз она потеряла самообладание: газеты сообщили подробности о резне в отеле «Виктория» в Стэнливиле, и с тех пор Дженнифер перестала читать газеты.

Однажды она позвонила в «Нэйшн». Ответила секретарша, и когда Дженнифер представилась, надеясь, что Энтони может случайно оказаться в редакции, то услышала, как та прикрыла рукой трубку и кто-то спросил у нее:

— Это что, снова та дамочка? Стерлинг?

— Ну да, это же с ней он не хотел разговаривать?

Дженнифер молча повесила трубку.

С мужем они увиделись лишь через семь лет. Эсме поступила в школу-интернат — огромное здание из красного кирпича в графстве Хемпшир, производившее впечатление сельского дома, боготворимого своими обитателями. Дженнифер взяла отгул, чтобы отвезти ее туда на своем новеньком «мини». На ней был бордовый костюм, и она не сомневалась, что Лоренс обязательно отпустит по этому поводу язвительный комментарий — ему никогда не нравился этот цвет. «Пожалуйста, только не перед Эсме, — мысленно взмолилась она, — давай вести себя по-человечески».

Но ожидавший их в холле мужчина оказался совсем не похож на Лоренса. На самом деле она даже не сразу узнала его: посеревшее лицо, впалые щеки, — казалось, он постарел лет на двадцать.

— Привет, папочка! — обняла его Эсме.

— Дженнифер, — кивнул он, не подав ей руки.

— Лоренс, — кивнула она в ответ, пытаясь скрыть свой шок.

Встреча прошла быстро: директриса, молодая женщина с проницательным взглядом, никак не прокомментировала то, что супруги проживают по разным адресам. Возможно, теперь это уже и не редкость, подумала Дженнифер. Только на этой неделе у нее было четыре клиентки, которые собирались уйти от супругов.

— Мы сделаем все, что в наших силах, для того, чтобы Эсме у нас было хорошо, — заверила их миссис Браунинг, тепло взглянув на Дженнифер. — Девочкам здесь обычно нравится, к тому же, насколько я поняла, у нее тут уже есть подружки, так что она быстро привыкнет.

— Эсме начиталась Энид Блайтон, [27]  — ответила Дженнифер, — думаю, ей кажется, что обучение в интернате — сплошные полуночные посиделки.

— Что ж, и такое у нас тоже случается: именно ради этого по пятницам буфет открыт допоздна. Мы притворяемся, будто не замечаем их вечеринок, если они, конечно, не сильно шумят. Мы хотим, чтобы девочки прочувствовали все прелести жизни в интернате.